Жизнеутверждающая педагогика

Симонян Мариет

Педагогику как профессию так и не смогла принять. Педагогом становятся, получив образование, диплом? Если так, то почему сегодня так мало хороших     педагогов, когда число дипломированных педагогов непрерывно растет? То, что педагог должен быть хорошим специалистом в своей преподавательской деятельности, не обсуждаю. Это, конечно, необходимое условие. Но для того, чтобы стать хорошим педагогом, этого мало, очень мало, недостаточно.

 На мой взгляд, педагогика — гуманная профессия, где бессердечному человеку, независимо от его профессиональных качеств, нет места. Никакая наука, методы, приемы не могут сделать тебя хорошим педагогом, если у тебя  к человеку нет сочувствия. Учительство для меня  — это  естественные, необязывающие, но в то же время воодушевляющие, поддерживающие, доброжелательные, радушные и, конечно же,  требовательные отношения людей, молодых и взрослых, с опытом и без, искусных и  без окончательно сформированных навыков. По-моему, в этом   деле преуспевают добрые, душевные,  незлые, последовательные люди, для которых учащиеся становятся одной большой семьей со своими трудностями, успехами и неудачами, радостями и разочарованиями. Семья, где все радуются достижениями друг друга, грустят из-за неудач, помогают, если есть трудности. А тот, кто хочет быть полезен, кто доброжелателен, ответственен за свою работу и перед человеком, не может не найти методы, решения, подходы, чтобы продуктивно организовать учебный процесс. Если ты что-то считаешь своей задачей и у тебя есть большое желание решить ее, как ты можешь не найти решение?

Недавно в Педагогическом клубе обсуждали отрывок из книги Джона Холта  «Причины детских неудач». «…Ужасно то, что мы не чувствуем обязанности быть честными  по отношению к детям. …Если попросите ребенка прекратить делать что-то, потому что это вас отвлекает, вероятно, прекратит без всяких разговоров, поскольку знает, что это такое»,- говорит Холт. Да, согласна, из своего опыта знаю. В педагогике, как и во всех человеческих отношениях, искренность — важное условие. Почему нелегко установить простые отношения с учениками, быть естественным и искренним? В классе во время урока говорю что-то, что связано с дальнейшей работой учеников. Ученик на компьютере быстро-быстро что-то печатает. Стук  клавиатуры мешает мне. Не могу собраться с мыслями.  Вынуждена просить,   чтобы он перестал.

— Но я вас слушаю. Хотите скажу, что вы говорили?

— Верю, что ты слушаешь. Но знаешь, я не могу собраться с мыслями, меня отвлекают твои движения и звук клавиатуры.

Говорю так, как есть. Не говорю “не занимайся посторонним делом, когда я говорю” или “ты не имеешь право заниматься посторонним делом на уроке родного языка” и т.д. Так не говорю, потому что так не думаю. Все очень просто: мне мешают движение и звук. И говорю именно это. Ученик, не споря, без слов, быстро закрывает компьютер. Понял меня. Напряжения не случилось. Продолжили работу. Когда в отношении учителя и ученика входит понимание, эти отношения очеловечиваются, упрощаются, в них нет нервозности. Становится легче сотрудничать. В конце концов, учебный процесс — это  сотрудничество, которое предполагает выполнение разных функций одного общего дела. Почему мы, учителя, так боимся близких, человеческих отношений ? Это мешает учебному процессу? Почему? Что в этом плохого ? Беспокоимся, что утратим прежнее уважение. Ученик сядет нам на голову? Мой опыт говорит о другом. Я со своими учениками никогда не бываю в официальных отношениях, но никогда в моей долгосрочной учительской деятельности не было такого случая, чтобы ученик пeрeходил черту взаимоуважительных                       отношений, злoупотребляя моим тесным общением.                                                

 Для меня важно, чтоб мы стали родственными душами,  почувствовали друг              друга, поддерживали, оберегали друг друга. Я не боюсь говорить ученикам, что мне трудно громко говорить, что у меня  болит горло, мне нужна тишина, чтобы собраться с мыслями, что меня обижает то, что они не деликатны по отношению друг к другу, не слышат друг друга, что… Одним словом, говорю то, что думаю. Не говорю “вы должны молчать, меня и друг друга  слушать, что это такое?” Вместо этого- “давайте поможем друг другу, почему не беречь друг друга, почему обижать друг друга и обижаться…”

  А способы стать родственными душами разные. Альберт учится в моем шестом классе. Не любит учиться. Мастер валять дурака. Все самостоятельно работают. Взгляд Альберта время от времени останавливается на мне. Чувствую,  хочет что-то мне сказать, важное что-то. Вижу, что сидит и ничего не делает. Вряд ли у него вопрос, связанный с уроком. Но очевидно, что хочет мне что-то сказать. Во время хождения по классу, когда слежу за работами учеников, подхожу к Альберту. Тянется к моему уху. Шепчет:

— Знаете, у нас родится тройня?

— Серьезно, Альберт, какую хорошую весть ты сообщил!

Такая нежность, радость  слышится в его голосе, такой восторг.                              

 От всей души радуюсь за Альберта и за его семью. Настоящая благая  весть. И каждый день во время урока нахожу время, чтобы подойти к Альберту. Мои вопросы о  здоровье матери Альберта, о тройне, о времени их рождения…

Альберт рассказывает с воодушевлением, шепотом, как сокровенную тайну между  им и мной. Хочет, чтобы один из тройняшек родился мальчиком, а две родились девочками, чтобы их стало два брата и две сестры… Так интересно, что Альберт стал справляться с заданиями по родному языку. Между разговорами о тройне успевали говорить еще и о задании, о трудностях его выполнения. Может, у Альберта так выражалось чувство  благодарности  ко мне, желание сделать  мне что-то приятное? Не знаю, не могу сказать. Но Альберт стал более — менее работать. То, что казалось маловероятным.

  А с учениками у меня всегда находится общая тема для разговора. Брата одного из учеников учила несколько лет назад, из сочинения другого становится ясно, что он летом отдыхает в нашей деревне, а этот сам откровенничает  о чем-то. И поверьте, подобное общение создает такую атмосферу сближения, что вместе любую трудную проблему, которая казалась неразрешимой, можно решить. У девятиклассника Вагана есть дом в Гохте, у нас — в Гарни. В одной и той же области, и природа наша общая, одинаковая. Общие у нас и змеи, например, гюрза. Вот здесь  у Вагана большое преимущество передо мной. Я боюсь змей, он — нет. Я объясняю ему, как делать  задание по родному языку, а он объясняет, как отличить гюрзу от других змей и как остерегаться их. Вот так мы работаем: я и любитель компьютерных игр, мой Ваган.

 Всегда есть и будут близкие тебе, твоему типу и мировоззрению любимые ученики. Холт говорит, что это естественно, этого не нужно скрывать. И реально не можешь. Любимые всегда бывают, но родные — все. И, по большому счету, главное быть полезным. Это одно из лучших проявлений любви.  Ученик должен почувствовать, увидеть твою радость, воодушевление от повышения его успеваемости, его усилия, его желания. У него должно быть такое чувство, что он для тебя не тот же самый, что ты неравнодушен к нему, к его успехам и трудностям.

   Например, ИУП-ы, индивидуальные учебные планы. Индивидуализация учебного процесса — важная часть образования. Но почему это связано с одной группой учеников — с  учениками с особыми потребностями. Почему у каждого учащегося нет ИУП-а? Сейчас скажете, что невозможно составить  ИУП-ы для такого количества учеников. В таком случае не составляйте ни для кого, особенно, если он носит формальный характер. Люди заполняют этот план по инерции, несколькими стандартными формулировками, потому что в действительности невозможно зафиксировать рост медленно  развивающегося человека. Или говорим, что для детей с особыми потребностями нужно составить отдельный план. Это однозначное утверждение? Возможно ли в педагогике существование однозначного утверждения?

  Безупречно составила такой пакет. Попыталась сделать так, чтобы заглавие пакета не намекало, для кого оно составлено. Пакет озаглавила «Для Вас». Это легкие, практические, простые,  маленькие задания,  доступные  учащимся моего класса с особыми потребностями. Но случилось так, что никто из детей с особыми потребностями из моего класса не захотел воспользоваться этим пакетом. Не захотели отличиться.  Захотели поработать со своими товарищами на равных. И это так естественно. Почему должны были согласиться? Сделают столько, сколько смогут, помогут товарищи, если что. Зачем выделяться? Особенно, если у них отсутствует сознание, что они не могут, что они отличаются от других, что они другие. А вместо этого приехавшие из диаспоры два ученика и один мальчик, чья семья русскоязычная, и у него есть трудности с усвоением родного языка, с удовольствием выбрали этот учебный пакет. Никакого чувства неполноценности. Им это удобно, доступно, продуктивно. И с удовольствием какое-то время работали над этими заданиями. Интересно было то, что среди учеников были способные и прилежные ученики, которые на короткое время захотели поработать по этим пакетам. Может быть, иногда интересно работать над легким, не  представляющим никакой трудности заданием, ради развлечения. Кто знает?

    Так что, выбросьте из педагогики искусственность, формальность, силу инерции и доверьтесь  мысли и сердцу учителя. И все встанет на свои места.

Перевод на русский Овсепян Викории